День подсолнуха

[Капля 62]

 

День, когда её распределили лаборантом в отдел экспериментальной биологии Института медико-биологических проблем РАН, Татьяна считала переломным в своей жизни. В том смысле, что в этот день слишком многое оказалось переломанным. Тема её предыдущих разработок была объявлена чуть ли не лженаучной, с трудом заработанный диплом серьёзного ВУЗа - ничего не значащей для реальных исследований бумажкой... Потом, некоторое время спустя, ей по секрету сказали, что это у заведующего лабораторией такой особый подход к новичкам. Чтобы, так сказать, не гордились собой сверх меры, а то аспирант нынче наглый пошёл, ну и так далее. Знакомая песня. Что-то такое Татьяна и сама подозревала, уж больно не соответствовало подобное отношение к сотрудникам  серьёзной репутации института. Да и начальство постепенно стало более лояльным, одобрительно отзывалось о результатах работы и, случалось, даже премии выписывало. Но... как говорится, ложечки нашлись, а осадочек остался. Проникнуться уважением и приязнью к завлабу она так и не смогла. Равно как и к мытью пробирок ради великой цели освоения человечеством космических просторов. 

 

Угробив неудачными экспериментами пару оранжерей и героически выведя поколение крыс, способных питаться какой-то несусветной дрянью с непроизносимым названием, Татьяна кое-как "доросла" до ассистента, после чего затосковала. Институт переживал нелёгкие времена. РАН реформировали, спутники падали, финансирование таяло. Космическая программа буксовала. Работы было много, но звёзды оставались всё так же далеки, а в голове потихоньку шебуршали старые идеи вперемешку со смутной обидой неизвестно на кого.

 

***

 

Очередным пасмурным утром Татьяна в задумчивости стояла перед очередной модификацией кустика, листья которого никак не хотели сворачиваться в трубочки ради экономии площади испарения, упорствуя в желании фотосинтезировать в полном объёме. Сколько таких кустиков уже засохло... этот пока держался. Зачем понадобилось делать ёлку из подсолнуха? Риторический вопрос.

 

Завлаб подкрался незаметно. Нет, на самом деле он, конечно, не подкрадывался, но Татьяна, погружённая в свои мысли, всё равно подпрыгнула, хорошо ещё, не взвизгнула. В руках у завлаба была какая-то бумага, на лице - хмурое выражение.

 

- Привет, Снегирёва. Что-то тебя который день за рабочим столом не видно, совсем в лабораторию переселилась.

 

- Да, Егор Петрович, просто я... - виноватым голосом начала объяснять Татьяна, но завлаб продолжил говорить, похоже, даже не заметив, что её перебил.

 

- У меня к тебе тут какое дело... Директор требует, вот, смотри: "Молодого любознательного специалиста для командировки на срок до одного месяца; подробности при личном разговоре". 

 

Начальник протянул Татьяне бумагу и вздохнул. Лицо его внезапно стало по-стариковски усталым.

 

- "Молодого специалиста", - проворчал он. - У нас тут, конечно, молодёжи... Даже если молодыми считать тех, кто ещё не на пенсии... Петрич со своей группой сейчас на конгрессе в Брюсселе. У Липина проект горит, он никуда не поедет. Остаёшься ты. У тебя разработки больше теоретические, ничего за месяц с твоими гибридами не случится, распишешь режим, мы за ними присмотрим. А ты поезжай, этой самой любознательности у тебя как раз - хоть отбавляй, новых идей наберёшься, вырастишь нам тут потом ходячий кактус или ещё какую жуть с усиками. 

 

Татьяна смотрела на завлаба, не веря своим ушам. Ходячий кактус?.. Это Егор Петрович, что, вот сейчас пошутил?! Так, стоп, какой кактус. Её же вызывают к директору! Командировка! Может быть, на целый месяц! Мысли заметались, она, было, открыла рот, чтобы что-то ответить, но начальник опять не стал слушать.

 

- По лицу вижу, ты не против. В общем, давай, убирай тут всё, что нельзя оставить даже на полчаса, остальное пока бросай, жду тебя у себя в кабинете, пойдём к директору.

 

***

 

В кабинете, помимо директора, обнаружился ещё один человек, в тёмно-сером костюме, с военной выправкой. Егор Петрович представил Татьяну (Татьяну Анатольевну, с ума сойти!), какое-то время говорили о ней, о задачах, которыми она занималась в институте. Директор невпопад задавал какие-то казавшиеся глупыми вопросы, человек в сером костюме внимательно слушал, а потом вдруг сказал: "Хорошо". И всё как-то сразу поменялось. Завлаба подчёркнуто вежливо выпроводили за дверь, директор посерьёзнел, человек в сером костюме достал из портфеля картонную папку со шнурками, раскрыл.

 

***

 

Из кабинета директора Татьяна вышла, не видя перед собой никого и ничего. Центр исследования зоны. Зоны. Чернобыльской зоны отчуждения. Атомная электростанция, гордость человечества. Авария. Радиация, тайные эксперименты, вторая авария. Периметр, аномалии, мутанты, вечная осень. Командировка на неопределенный срок, без гарантий личной безопасности (этого не говорили, но это и так было понятно), подписка о неразглашении. Это... Это же... Подходящих слов в голову не приходило. Возможно, их просто не существовало.

 

На сборы у неё была неделя. Личных вещей предлагалось брать по минимуму, "всё необходимое снаряжение вам предоставят". Нужно было передать дела здесь, в институте, составив подробный отчёт и инструкции, обдумать предварительно очерченный круг задач и, в соответствии с ним, - у завлаба даже глаза округлились, когда он увидел распоряжение, подписанное директором, - "отобрать необходимые образцы и предоставить сопутствующие теоретические материалы из ресурсов лаборатории".

 

Всё ещё думая о разговоре в кабинете директора, Татьяна, автоматическим жестом надвинув на лицо маску, открыла дверь лаборатории и застыла. Из колбы с корневой подкормкой, простоявшей под светом ультрафиолетовой лампы куда дольше получаса, с тихим шипением выползало что-то голубовато-прозрачное, рассыпаясь по столу мелкими кристалликами. Кустик подсолнуха нервно подрагивал всем стеблем, будто пытаясь отползти в сторону, листья его уже наполовину были свёрнуты в трубочки.